Сергей А. Строев

Классовый анализ феминизма с марксистской точки зрения

Феминизм выступает сегодня в качестве одной из ключевых составляющих так называемой «современной левой» наравне с борьбой за права национальных, половых и иных меньшинств. Поскольку он позиционируется как борьба с одной из форм дискриминации, социального неравенства и угнетения, то автоматически принимается как общеобязательная для всех «левых», в том числе и для коммунистов, идея. В России существующие на сегодня коммунистические партии – как КПРФ, так и сколько-нибудь заметные её оппоненты слева – в своих политических программах и практической деятельности обходят вопросы «женской дискриминации» стороной и фактически умалчивают о них. В то же время как бы подразумевается, что феминизм, хотя и не входит в число первостепенных для коммунистов политических вопросов, но «по умолчанию» разделяется или, по крайней мере, одобряется коммунистами.

Поскольку по мере глобализации феминизм как теория и практика всё более импортируется в Россию из стран Северной Америки и Западной Европы, отсутствие у коммунистов чёткой и определённой позиции по отношению к нему становится фактором слабости. Это делает актуальной задачу дать научный марксистский анализ феминизма как социального явления и в соответствии с результатом этого анализа занять в отношении него определённую позицию.

Определимся с ключевыми вопросами. С точки зрения марксизма в классово-антагонистическом обществе транслируемые государством идеология, мировоззрение, система ценностей и образ жизни отвечают интересам правящего класса. Собственно говоря, они с самого начала и создаются именно как инструмент обеспечения правящим классом своих интересов. При этом не обязательно транслируемая идеология отвечает мировоззрению самого правящего класса, она может создаваться заведомо для «внешнего использования», то есть для формирования образа жизни и, соответственно, поведения народных масс в желательном для правящего класса направлении. Аксиомой марксизма является то, что в классово-антагонистическом обществе не может быть классово нейтрального государства, классово нейтральной прессы, классово нейтральной идеологии, классово нейтральных общественных наук и теорий. Напротив, и государство, и пресса, и университеты в буржуазном обществе обеспечивают интересы буржуазии как класса, поскольку она и только она выступает платёжеспособным заказчиком всей их деятельности.

Мы знаем, что в современном западном обществе феминизм выступает по существу как часть государственной идеологии, жёстко и безальтернативно навязывается по линии школы, университета, средств массовой информации, закреплён в законах. Мы знаем, что очень значительные финансовые ресурсы вкладываются в пропаганду феминизма, в проведение «гендерных исследований», в деятельность «факультетов женских наук», в издание феминистической литературы и т.д. С точки зрения марксиста вопрос о том, кто и с какой целью осуществляет финансирование феминистического движения, представляется риторическим. Субъектом такого финансирования в капиталистическом обществе может выступать только коллективный владелец капитала, то есть буржуазия. Или, точнее говоря, с учётом современного уровня монополизации капитала, капиталократическая олигархия. Другого субъекта, способного в рамках буржуазного общества обеспечивать столь значительное финансирование, сочетающееся с привлечением как карательных, так и образовательно-воспитательных функций государства, просто не существует.

Ответ на вопрос «кто финансирует» автоматически даёт ответ и на вопрос «с какой целью?». С единственно возможной: с целью обеспечения своих классовых (или, если угодно, корпоративных) интересов. Остаётся только понять механику дела. А механика проста. С кем можно бороться «за права женщин»? Кто выступает в роли «угнетателя» и «дискриминатора»? Ясное дело – мужчины. В итоге одна половина общества противопоставляется другой половине общества в рамках искусственно созданного противоречия. Соответственно, в тень уводится реальное противоречие: противоречие интересов подавляющего большинства населения и узкого круга монополистической финансовой олигархии. Расколотое, атомизированное общество утрачивает способность к консолидации в отстаивании своих реальных интересов. То есть интересов по природе своей социально-классовых, фактически совпадающих (в результате монополизации капитала и замыкания буржуазии в крайне узкое, отчуждённое от нации олигархическое сословие) с интересами общенациональными.

Но помимо создания искусственного, раскалывающего общество противостояния по половому признаку капиталократическая олигархия решает ещё одну важную задачу: разрушает традиционную семью – какая уж там семья, когда женщины объединены и мобилизованы против мужчин, а мужчины – против женщин. Стремление мировой капиталократии разрушить традиционную семью как базовую ячейку общества в последние годы не только не скрывается, но и вполне открыто декларируется. В частности, выступая почти сразу после окончания Всемирной встречи семей, которая прошла в январе текущего 2009 года в Мехико, один из руководителей Фонда ООН в области народонаселения (ЮНФПА) Ари Хокман заявил, что разрушение традиционной семьи, высокий уровень разводов и рост числа внебрачных детей – не показатель кризиса общества, а «торжество прав человека над патриархальностью».

Разрушение семьи помимо всё той же атомизации общества имеет очевидную цель: максимально ослабить роль родителей в воспитании детей и обеспечить беспрепятственную формовку «нового человека» силами школы, СМИ и иных находящихся в руках капиталократии институтов. На выходе олигархия стремится получить качественно нового человека – идеального потребителя с управляемыми одномерными желаниями и устремлениями, неспособного к самостоятельному мышлению и поведению. Передача знаний, мировоззрения, этических норм от поколения к поколению в рамках традиционной семьи мешает олигархии переформатировать человечество в соответствии со своими интересами. Поэтому семья как институт подвергается целенаправленному разложению и разрушению путём противопоставления женщины – мужчине, а ребёнка – родителям, путём активного вмешательства государства во внутрисемейные отношения под предлогом «защиты от бытового насилия», путём пропаганды несовместимого с созданием семьи образа жизни и принятия разрушающего традиционную семью законодательства. Феминизм как идеология межполовой розни и противопоставления интересов полов является одним из идеологических инструментов решения данной задачи.

Таким образом, следует констатировать, что заказчиком и организатором т.н. «борьбы за права женщин» выступает капиталократия, которая таким образом разобщает, разрушает и атомизирует общество. На самом деле, это борьба противоречит интересам не только мужской, но в равной мере и женской части населения и ведётся не в интересах женщин, а в интересах узкого круга капиталократии. Смыслом этой борьбы является не достижение каких бы то ни было конкретных прав, а само по себе разобщение между представителями разных полов, состояние взаимного озлобления, недоверия и ненависти между ними. Помимо олигархии от такого разобщения общества по половому признаку в выигрыше могут остаться разве что педерасты и лесбиянки.

Гендерный миф против биологической науки

Феминизм позиционирует себя как движение за равноправие женщины. В реальности номинальная цель феминизма была в полной мере достигнута ещё до его появления, если конечно отсчитывать историю современного феминизма с выхода книги «Второй пол» Симоны Бовуар в 1949 году, а не с суфражизма конца 19 – начала 20 века или первых требований избирательных прав для женщины, озвученных в США, Франции и Англии в конце 18 века. Уже к середине 20 века в странах Европы и Северной Америки, не говоря уже о Советском Союзе, женщины были полностью уравнены в избирательных, имущественных и всех иных юридических правах с мужчинами. Таким образом, современный феминизм, бурно развивавшийся начиная с 60-х годов 20 века, не имел никакого реального отношения к борьбе за равноправие.

В действительности, даже наиболее умеренные формы феминизма ставили своей целью достижение не равных прав и равных стартовых возможностей, а равного конечного результата. То есть не равноправия, а равенства в смысле идентичности и стерания половых различий, по меньшей мере, в любой публичной, общественно значимой сфере. Более радикальные формы феминизма открыто требовали неравноправия и дискриминации в пользу женщин и/или полового апартеида – обособления, раздельного развития и проживания, половой сегрегации. Наиболее крайние формы американского феминизма открыто провозгласили своей доктриной разрушение семьи, борьбу с нормальными гетеросексуальными половыми отношениями, пропаганду биологического превосходства женщин, ненависти к мужчинам и даже идею полного уничтожения мужчин.

Наличие «дискриминации» и «угнетения» женщины обосновывалось феминистками не различием юридических прав (поскольку такового различия уже не существовало), а исключительно различием фактического социального статуса и преобладанием мужчин в бизнесе, сфере управления, искусстве, науке и ряде иных областей деятельности. Однако сам по себе факт неравенства представительства полов в тех или иных общественных сферах нисколько не доказывает наличия дискриминации, поскольку является прямым и непосредственным следствием биологических различий между мужчиной и женщиной, выраженной не только на генетическом и анатомическом, но также и на психофизиологическом уровне и проявляющихся в психологическом складе, особенностях интеллектуальных, волевых и ряда иных качеств.

Для того чтобы обойти данный очевидный факт, феминистками было введено особое понятие «гендер», обозначающее социальную роль, сформированную общественным воспитанием. Соответственно, была сформулирована аксиома феминизма, состоящая в том, что гендер имеет чисто социальную природу и никак не связан с биологическим полом. То есть все психические, эмоциональные, поведенческие различия между мужчиной и женщиной определяются согласно утверждениям феминизма не биологической природой, а разницей воспитания. Соответственно, само различие поведенческих ролей и моделей мужчины и женщины – ведущее в дальнейшем к неравному представительству в различных социальных сферах – было объявлено результатом «заговора» и источником «дискриминации».

Понятно, что данная теория с научной точки зрения абсолютно беспочвенна и безосновательна. Давно доказано влияние половых гормонов на поведение. В частности, хорошо известно, что стремление к лидерству, которое, в конечном счёте, и определяет положение в социальной иерархии, в значительной степени регулируется мужским половым гормоном тестостероном. Он же существенным образом влияет на ориентацию в пространстве, что также имеет существенное значение для ряда профессий. Точно также не вызывает сомнений и гормональная регуляция материнского инстинкта. Хорошо известны межполовые различия в функциональной асимметрии полушарий головного мозга, что определяет различия в характере мышления и обработки информации в целом. Не вызывает сомнений связь гормонов с общим эмоциональным фоном, уровнем работоспособности и рядом других психических характеристик. Наконец, феминистический постулат о внебиологической, социально кодируемой природе «гендерных» поведенческих моделей полностью опровергается тем, что эти модели у человека принципиально аналогичны таковым у всех высших приматов.

Таким образом, различия поведенческих моделей представителей разных полов не сформированы, а лишь оформлены культурой. По природе же своей эти различия являются биологическими: детерминируются они генетически, а реализуются гормонально, и притом имеют важное адаптивное значение для вида в целом. Причём сформированы они задолго до возникновения не только человека разумного как вида, но даже и человека вообще как рода, то есть к началу антропогенеза эти модели в основных чертах уже были сформированы, достались человечеству по наследству от обезьяноподобных предков и сохранялись в практически неизменном виде в течение всей человеческой истории. Менялось лишь их культурное оформление. В соответствии с этими биологическими отличиями в поведении, мотивациях, характере мышления, волевых качествах и творческих способностях определяется социальная роль и социальная ниша, занимаемая в обществе представителями каждого из полов. В то время как мужчина в силу своих биологических (генетических, гормональных, физиологических, психических) характеристик ориентирован в большей степени на общественную активность и профессиональную деятельность, женщина в большей степени ориентирована на организацию внутрисемейного быта, рождение и воспитание детей.

Различие соотношения мужчин и женщин в сфере политики, бизнеса, ряда профессий (а также и пресловутая разница средних зарплат) при полном равенстве стартовых возможностей определяется не «дискриминацией», а простым фактом наличия психофизиологических отличий между полами, то есть отражает биологическую норму, приблизительно одинаковую как в современном человеческом обществе, так и в обезьяньей стае.

Феминизм, игнорирующий научное знание и научные доказательства, предпринимал, тем не менее, попытки обосновать свой гендерный миф экспериментально. В частности, феминистками проводились опыты на детях с целью сломать межполовые отличия в поведении мальчиков и девочек и воспитать из них в поведенческом отношении нейтральных (то есть «бесполых») особей. Примеры таких экспериментов описаны в книге «Язык взаимоотношений» Алана и Барбары Пиз, фрагмент из которой цитирует в своей книге «Конец феминизма» А.П. Никонов:

«В израильской модели ячейки общества, известной под названием „кибуц“, многие годы пытались изжить гендерные стереотипы. Детская одежда, причёски, образ жизни были регламентированы таким образом, чтобы каждый ребёнок выглядел, как бесполое существо. Поощрялись такие занятия для мальчиков, как игра с куклами, шитьё, вязание, стряпня и уборка. Для девочек – футбол, лазание по деревьям и игра в дартс. По своей концепции кибуц – нейтральная в половом отношении ячейка общества, в которой нет жёсткого разделения полов, и каждый имеет равные возможности… Сексистский язык и фразы типа „мальчики не плачут“ или „девочкам не пристало копаться в грязи“ исключены из обихода. Кибуцы провозгласили достижение полной взаимозаменяемости полов. Что же получилось в конечном итоге? После 90 лет существования кибуцев исследования показали, что мальчики в кибуцах постоянно демонстрировали агрессивное поведение и непослушание, объединялись в группы, внутри которых шла борьба за лидерство, в то время как девочки сотрудничали друг с другом, избегали конфликтных ситуаций, демонстрировали привязанность, заводили друзей и делились друг с другом секретами. При выборе специализации в школе каждый стремился к занятиям, которые соответствовали ориентации мужского или женского ума: мальчики изучали физику, инженерные науки, занимались спортом, а девочки становились учительницами, советниками, медсёстрами и специалистами по работе с кадрами. Биологическая природа направляла каждого на путь, отвечающий специфике либо мужского, либо женского мозга. Обследование детей, которых воспитывали в такой нейтральной с точки зрения пола обстановке, показало, что даже устранение связи «мать-ребёнок» не снижает разницы в предпочтениях…».

Помимо этого А.П. Никонов приводит в своей книге и ряд иных примеров:

«Не менее масштабно и не менее фанатично эксперименты по поведенческой инвалидизации мальчиков проводились и в США. Американские школы, университеты, колледжи приложили немало усилий на этом поприще. Чтобы вытравить из мальчиков «яд агрессии», их воспитание было максимально приближено к воспитанию девочек. В экспериментальных классах, где американцами проводились опыты над людьми, мальчикам не давали играть в доджбол (некое подобие регби), им запрещали играть в полицейских и грабителей, у них не было игрушечного оружия, им не давали читать героические книги про исторические битвы и прочее насилие. В Северной Каролине один из отделов Департамента по детскому развитию в лице своей директрисы-феминистки запретил Детскому оздоровительному центру давать мальчикам играть в солдатиков. Директриса мотивировала это так: солдатики – «потенциально опасные игрушки, поскольку дети используют их, чтобы обыгрывать насильственную тематику». Больше десяти лет Америка калечила своих детей. Постепенно также приходя к выводу, что опыт по воспитанию нового человека, кажется, проваливается. Деформировать психику мальчиков удалось. Полностью вытравить их самость – нет. Хотя старались, Бог свидетель, вовсю!

Вот фанатик-феминист в одной из школ Балтимора пытается убедить девятилетних мальчиков играть в куклы. После чего в ужасе закатывает глаза: «Их реакция оказалась настолько враждебной, что с трудом удавалось поддерживать порядок в классе». Кто бы мог подумать!.. Вот исследователи Локхид и Харрис констатируют: за целый год внедрения гендерного равноправия в классе учителям так и не удалось выдавить из детей половую сегрегацию. Известно, что в классе мальчики предпочитают садиться с мальчиками, а девочки с девочками. «Выравнивая гендер», учителя насильно сажали мальчиков рядом с девочками, а также заставляли детей на переменках ходить парами «мальчик-девочка», причём взявшись за руки, – чтобы царили полное половое равноправие, идиллия и умиление. Неудивительно, что исследователи, проводя потом в школах опросы, зафиксировали: именно такие учителя больше всего ненавидимы детьми. В том числе, кстати, и девочками».

Таким образом, следует констатировать, что идеология феминизма антинаучна по своему характеру, а воплощение этой идеологии в жизнь неизбежно обретает открыто человеконенавистнические формы, вполне сопоставимые в этом отношении с практикой нацизма.

Феминизм и традиционная религия

Независимо от того, рассматриваются ли нормы традиционных религий с точки зрения верующего человека (то есть как трансляция Божественного Откровения человечеству) или атеиста (то есть как концентрированный духовный, нравственный, исторический и бытовой опыт самого человечества), значение и ценность традиционных религиозных норм несомненны. Это те нормы, которые исторически доказали свою состоятельность, на протяжении веков и тысячелетий обеспечивая нормальное воспроизводство человечества. Если бы эти нормы противоречили биологической или социальной природе человека, то за такой промежуток времени они либо уничтожили бы человечество, либо были бы сами уничтожены (возможно, вместе со своими носителями) теми народами, которые не исповедовали вредных для себя принципов и идей.

Каковы же нормы традиционной религии в вопросе пола? В качестве примера рассмотрим религию, имеющую культурообразующее значение для России – Православное Христианство. Христианские нормы в отношениям между мужчиной и женщиной изложены в посланиях Св. Апостолов Петра и Павла:

«Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом. Так некогда и святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям. Так Сарра повиновалась Аврааму, называя его господином. Вы - дети ее, если делаете добро и не смущаетесь ни от какого страха. Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах» (1Петр 3:1-7).

«Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову. И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается. Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов» (1Кор. 11:3-10).

«Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1Кор. 14:34-35).

«Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1Тим. 2:11-15).

«Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5:22-33).

Как видим, христианские нормы определяют роли мужчины и женщины совершенно однозначно и исключают всякое равенство. Это не означает, впрочем, какого-либо уничижения женщины или признания её существом неполноценным или нечистым. Достаточно указать на то, что в Православии (как, впрочем, и в католицизме) самым почитаемым человеком после Богочеловека Иисуса Христа является женщина – Богородица Дева Мария. Она почитается более, чем все святые, пророки и даже апостолы. Уже исходя из этого можно понять, что предписываемое Библией подчинение женщины мужчине имеет основанием не её неполноценность, а разный характер служения, вытекающий из различия самой природы. В Православии и в католицизме женщина не может быть священником, не может входить в алтарь, ей предписывается подчиняться мужу. То есть в иерархии она занимает подчинённое положение. Однако, если она достойно несёт своё служение, она может достигать тех же духовных вершин, которые открыты мужчине. Не случайно святые канонизируются в том же чине – как мужчины, так и женщины. Таким образом, иерархически подчинённое положение как особая форма служения нисколько не умаляет онтологического достоинства и духовных возможностей женщины. Неравенство мужчины и женщины выступает как проявление разнообразия в гармонии, а не различение более или менее ценного.

Аналогично или приблизительно аналогично отношение в проблеме пола и в других традиционных религиях – Исламе, Буддизме, Индуизме, Зороастризме и т.д. Во всех случаях традиционная религия освящает неравенство полов и иерархическое первенство мужчины и – вместе с тем – достоинство женщины, принимающей свою роль и несущей своё служение.

Как видим, позиция традиционных религий в данном случае вполне соответствует научным представлениям о наличии биологически детерминированных различий между полами, важных для воспроизводства вида в целом. То есть о взаимной зависимости и дополняемости полов именно в силу их различия. При этом в данном случае не так важно, являются ли биологические законы отражением Божественных Законов или, напротив, религиозные нормы – отражением биологической эволюции и адаптации. Важно то, что биологическая и духовно-религиозная нормы совпадают и определяют тот образ жизнеустройства, в соответствии с которым человечество воспроизводилось на протяжении всей своей истории.

Напротив, феминизм, отрицающий очевидные естественные различия и стремящийся к половой унификации, вступает в неминуемый конфликт не только с биологической нормой, но и со всей традиционной человеческой культурой, ядром которой выступает религия. Поэтому он занимает либо открыто антирелигиозную позицию, либо стремится исказить религию, подстроив её под собственные извращения вплоть до цензурирования Библии (политкорректные издания «библии» на Западе внедряются активнейшим образом).

Существует ли половая дискриминация в России?

Наличие половой дискриминации в России обосновывается обычно разобранными выше «аргументами» типа разницы в средней зарплате, неравенством представительства в органах власти и бизнесе и т.п. Указание на очевидные биологические, физиологические, психологические, волевые и когнитивные межполовые различия при этом игнорируются. Вместо этого высказывается тезис, состоящий в том, что, якобы, в силу сложившихся представлений начальники и предприниматели предпочитают на более ответственные и высокооплачиваемые должности принимать мужчин даже в том случае, когда рабочие и профессиональные качества кандидаток-женщин равны или выше. Этот тезис не подкрепляется никакими серьёзными доказательствами и аргументами, а, тем более, научными социологическими исследованиями, а подаётся или в обрамлении традиционного полемического приёма «это очевидная истина» или со ссылками на личный жизненный опыт.

Даже просто с точки зрения психологической достоверности достаточно сложно представить себе предпринимателя или администратора, который бы из чувства мужской солидарности или в силу мифического «мужского заговора» жертвовал бы своими непосредственными деловыми и финансовыми интересами, выбирая из числа претендентов на должность того, кто будет хуже справляться со своими обязанностями. Можно, конечно, представить себе работодателя, который, выбирая кандидатуру, подумает приблизительно так: «возьму на работу женщину – она будет с ребёнком на больничном сидеть, а мне придётся все эти больничные ей оплачивать и ещё и искать, кем её замещать». Но с тем же успехом можно представить и того же самого работодателя, рассуждающего иначе: «возьму на работу мужика – если и не уйдёт в запой, то половину рабочего времени будет в курилке анекдоты травить». Можно представить себе профессора, который предпочтёт принять аспиранта, а не аспирантку, опасаясь, что последняя в любой момент может выскочить замуж или уйти в декрет, бросив аспирантуру. Но с тем же успехом можно представить и то, что в ряде случаев из двух более или менее равных кандидатов один будет принят в буквальном смысле «за красивые глаза» – и в этом случае шансы у девушки явно выше. Вообще, даже если предполагать поголовный «мужской шовинизм», то и от него женщины могут выигрывать. Например, потому, что начальник не рассматривает их в качестве опасных для себя конкурентов и не боится продвигать по служебной лестнице или просто склонен к вполне естественному для «мужского шовиниста» покровительству в отношении слабого пола. Наконец, и вообще со стороны нормального гетеросексуального мужчины немотивированная никакими деловыми интересами симпатия к представительнице противоположного пола вполне естественна. К тому же, если даже предполагать мотивацию мужской солидарности, то почему не предположить аналогичный «дискриминационный» эффект женской солидарности – с учётом того, что если среди начальников и предпринимателей женщин меньше, то среди кадровиков их, вероятно, даже больше.

Во всяком случае, все такого рода гадания о мотивациях принадлежат к области бытовых разговоров и бездоказательных предположений. Никаких реальных, верифицируемых данных о такого рода половой дискриминации нет. Зато есть другие данные, легко проверяемые и верифицируемые. Это факты полового неравенства в самом действующем законодательстве.

Во-первых, это известная «почётная обязанность» срочной службы в армии, которая распространяется только на парней, но никак не на девушек. Помимо того, что это просто два года практически неоплачиваемых принудительных общественных работ (попросту говоря – каторга), в условиях российских реалий это к тому же существенный фактор смертности, а также физической и психической инвалидизации. Зачастую человек, отслуживший (точнее говоря – отсидевший) срочную службу в рядах современной российской армии, даже если он не получил существенных физических увечий и не подорвал физического здоровья, до такой степени сломлен и изуродован морально и психически, что последствия этого надлома по своему эффекту равны инвалидности. Но возьмём даже самый оптимистический вариант, при котором парень возвращается из армии не только живым, но и здоровым даже в морально-психологическом плане. Представим себе ситуацию. Парень и девушка с одинаковыми способностями одновременно поступают в ВУЗ и оба проваливают вступительный экзамен. Девушка при этом может позволить себе продолжать готовиться и поступить на следующий год или через два года. Парня загребают в армию, где он, во-первых, за два года просто многое забывает. Во-вторых, он уже возвращается из армии взрослым человеком, которому пора самому зарабатывать, а не висеть на шее у родителей, которому самое время создавать семью, который уже хочет иметь соответствующий своему возрасту социальный статус. То есть, велика вероятность, что вернувшийся из армии юноша будет не восстанавливать подзабытую за два года школьную программу, а искать работу. А, значит, он либо не получит высшего образования вовсе, либо получит его на вечернем или заочном отделении – то есть существенно позже по возрасту и существенно хуже по качеству, что неизбежно скажется на его дальнейших перспективах и социальном положении. Таким образом, обязательная срочная служба в армии – это весьма существенный фактор юридически закреплённого неравенства по половому признаку.

Во-вторых, половое неравенство официально юридически закреплено в Уголовном кодексе. В частности, статья 82 Уголовного кодекса РФ («Отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей») гласит: «1. Осужденным беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до четырнадцати лет, кроме осужденных к лишению свободы на срок свыше пяти лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности, суд может отсрочить реальное отбывание наказания до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста. <...> 3. По достижении ребенком четырнадцатилетнего возраста суд освобождает осужденную от отбывания наказания или оставшейся части наказания либо заменяет оставшуюся часть наказания более мягким видом наказания». Статья 74 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации от 8 января 1997 года N 1-ФЗ гласит: «... 4. В исправительных колониях общего режима отбывают наказание осужденные мужчины, кроме перечисленных в частях пятой, шестой и седьмой настоящей статьи, а также осужденные женщины. (в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 161-ФЗ). 5. В исправительных колониях строгого режима отбывают наказание мужчины, впервые осужденные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений; при рецидиве преступлений и опасном рецидиве преступлений, если осужденный ранее отбывал лишение свободы». Таким образом, как мы видим, за одно и то же преступление мужчина и женщина могут нести разное наказание – заключение в колонии строгого режима предусматривается только для мужчин и исключено для женщин. К тому же женщины имеют дополнительные права на отсрочку наказания за совершённое преступление и на освобождение от него в связи с материнством.

В-третьих, практика правоприменения в России, как и в большинстве стран Европы и Северной Америки, состоит в том, что в случае развода материнские права в отношении общих детей имеют приоритет перед отцовскими.

Мы не рассматриваем в данном случае реалии США и некоторых европейских стран, в которых успехи феминизма привели к отрытой дискриминации и фактическому бесправию белых мужчин, ограничиваясь лишь российскими реалиями. Но, как видим, и у нас все разговоры о дискриминации женщины не имеют никаких более веских оснований, чем субъективное мнение и психологические домыслы, в то время как неравенство в пользу женщины открыто закреплено в законодательстве.

Это неравенство было бы вполне естественно и оправдано в рамках традиционной модели общества, в которой неравенство обязанностей и ответственности определяется неравенством прав. То есть мужчины и женщины имеют разные права, но и разные обязанности, соответствующие различиям их естественных биологически заданных ролей в обществе. При этом, несмотря на неравенство в смысле качественного различия прав, сохраняется равный баланс между правами и обязанностями. Однако в современном обществе, уравнявшем мужчин и женщин в правах, сохранённое неравенство обязанностей и ответственности приобретает характер дискриминации, которая может быть устранена одним из двух способов: либо выравниванием обязанностей, либо восстановлением соответствующего неравенству обязанностей неравенства прав.

Женское движение советского типа в России

На сегодня в России существует женское движение (представленное такими организациями как Всероссийский Женский Союз «Надежда России» А.В Апариной, его региональные филиалы и коллективные члены, и другие подобные движения), имеющее советское происхождение и выступающее реальной альтернативой и антитезой навязываемому капиталократией феминизму. Принципиальное отличие женского движения советского типа от буржуазного феминизма (какой бы левой и даже псевдокоммунистической фразеологией он ни прикрывался) состоит в том, что оно ведёт борьбу не по линии противопоставления интересов и прав женщин интересам и правам мужчин, а за ценности, имеющие общенациональное значение, но по понятным и естественным причинам более заметные для женщин.

В первую очередь речь идёт о защите материнства и детства. Причём не о пресловутой «ювенальной юстиции» и «борьбе с семейным насилием», а, напротив, о борьбе с антинациональной политикой государства. Речь идёт о поддержке молодых семей, обеспечении социальной защиты.

Ставится вопрос о бесплатности и качестве детской медицины и медицины в целом, об организации детских садов или о достаточном пособии по уходу за ребёнком, позволяющем женщине воспитывать ребёнка на дому самостоятельно.

Женским движением ставится вопрос о разрушении генофонда нации в результате резкого снижения качества продуктов питания, плохих условий жизни и окружающей среды, наркомании, алкоголизма и т.д.

Ставится вопрос о социальной защите малообеспеченных слоёв населения, о повышении зарплат (без различия пола) и снижения оплаты ЖКХ, о проблемах низких пенсий.

Ставятся вопросы восстановления системы всеобщего бесплатного образования, борьбы с беспризорностью и детской безграмотностью, о социальной реабилитации «трудных» детей и подростков, семьи которых оказались десоциализированы и маргинализованы.

Таким образом, по существу женское движение советского типа поднимает вопросы национального выживания. Предлагаемая этим движением программа в целом совпадает с программой Коммунистической партии и отличается разве что расстановкой отдельных акцентов и приоритетов. Это движение последовательно выступает союзником КПРФ.

Заключение

Феминизм – независимо от того, выступает он в обёртке «левой» или «правой» риторики – объективно является одним из инструментов мировой капиталократии, используемых для разрушения традиционных социальных институтов (семья, нация) и связей. Фактически он направлен на решение двух задач: атомизацию общества и разрушение системы семейного воспитания. Таким образом, он выступает как составляющая программы построения т.н. «Нового мирового порядка» – переформатирования человечества в легко управляемую массу потребителей.

Как инструмент капиталократии феминизм полностью враждебен задачам и идеологии коммунизма. Как инструмент разрушения традиционных моральных норм он враждебен всем патриотам, националистам, верующим традиционных конфессий. Идеи и понятия, имеющие феминистическое происхождение и природу, в лево-патриотическом движении следует рассматривать как подрывные и провокационные, своевременно их выявлять и блокировать, желательно «по умолчанию», путём бойкота, игнорирования или модерирования, то есть, не создавая провокациям огласки и рекламы и, тем самым, не актуализируя их.

В качестве антитезы феминизму следует рассматривать не симметричные ему движения «за права мужчин», исходящие из того же самого социально деструктивного «либерального» дискурса, а движения, консолидирующие общество вокруг решения общих для обоих полов национальных и социальных задач с учётом естественного биологического различия и взаимодополняемости полов и соответствующих им социальных ролей, освящённых культурной традицией.